Был жарким месяц август венценосный,

По Белой Руси тракт летел стрелой,

“Скорей бы вечер пал на землю росный,”–

Ямщик промолвил, пот смахнув рукой.

Трава казалась бурою соломой,

В прозрачной дымке старый лес синел,

Остановить коней у речки сонной

Кудрявый, смуглый барин повелел.

С коляски соскочил движеньем быстрым,

Сбежал к воде, волну рукой поймал

И рассмеялся смехом звонким, чистым,

Как скатный жемчуг, брызги разбросал.

Умчались прочь одесские печали,

Прощания растаял горький миг,

Когда в последний раз его встречали

Закат, прибой и тихий женский вскрик.

Осталась в сердце трепетность мгновений,

В ладони талисман любви дрожал,

Разлукой вечной, словно песнопеньем,

Он память навсегда околдовал.

Как будет дальше, рок на что укажет,

Не захотелось думать ни о чём,

Жизнь картой на столе игральном ляжет

И вновь спасёт стихов волшебный сонм.

К пенатам милым, к Сороти, к дубравам,

Туда, где няня, близкая родня,

Он знает: впереди большая слава

Ждёт не дождётся, лаврами маня.

Сорвал ромашку, погадал на счастье,

Чуть влажный воздух сладостно вздохнул,

Подумав, что у неба всё во власти,

К своей коляске пыльной повернул.

И снова в путь, и снова тракт почтовый,

Амбары бедные… С котомкой мужичок…

Мотив свой тянут жницы невесёлый,

Стоит и у поля смётанный стожок…

В потоке лет он песню ту услышит,

Дорогу вспомнит, август золотой,

О белорусах так в трудах напишет:

“Народ издревле близкий нам, родной.”