1890-е – кризисный для передвижников период. В это время их пытались «задвинуть» на второй план художники, исповедовавшие новые идеи; среди самих передвижников выявились очевидные разногласия – многие из них не сумели понять необходимость перемен и на глазах из новаторов превращались в самых закостенелых консерваторов, стоящих на пути естественного развития искусства. Шишкин умел меняться. Художник интересовался изображением атмосферных состояний и передачей световоздушной среды, не изменяя при этом основному своему творческому принципу цельности видения предметной формы. «Дождь в дубовом лесу» - лучшее тому подтверждение. В этой картине художник по-прежнему абсолютно точен и «объективен». Одна его знакомая вспоминала, как однажды, пробегая в грозовой ливень мимо его дачи, с удивлением обнаружила Шишкина, стоявшего босиком и в совершенно промокшей одежде посредине лужи. «Иван Иванович!-спросила она. – Вы тоже попали под дождь?» «Нет, я вышел под дождь! –взволнованно ответил художник. - Гроза застала меня дома. Увидел в окно это чудо и выскочил поглядеть. Какая необычайная картина! Этот дождь, это солнце, эти росчерки падающих капель… И темный лес. Хочу запомнить и сет, и цвет, и линии…»

Не тогда ли он «подсмотрел» эту свою работу?

Художники редко отваживаются изображать атмосферное состояние дождя, обычно обращаясь к образу мира перед грозой или после нее. На картине «Дождь в дубовом лесу» Шишкин мастерски пишет затихающий ливень. Тонкое прозрачное марево, колышущееся в пространстве между деревьями, объединяет небо, землю и лес в одно прекрасное целое. Человеческие фигуры редки на полотнах художника, его больше интересует «самостоятельная» природа. В данном случае люди, словно плывущие под своими зонтами, усиливают звучание той нежной музыки, что пронизывает всю картину. Голубая лужа, собравшаяся на лесной дорожке, своеобразное «эхо» только что прогремевшей грозы, подчеркивает ее силу. На ее чуть рябящей глади отражается светлеющее небо, обещая скорое солнце.